У меня есть Собака

По всему участку бегают куры. Как маленькие человечки в цветных камзолах. Куда ни пойдешь, боковое зрение все время отлавливает какое-то движение. Присмотришься – то рыжий хвост мелькнет, то из кустов высунется голова с открытым от любопытства клювом. Курицы бегают, курицы клюют, курицы переговариваются, курицы прячутся и выскакивают прямо под ноги, недовольно кудахтая… Идет интенсивная параллельная жизнь.
Вспоминается Погорельский с его «Черной курицей». Я думаю, так она и возникла. Эта сказка. Из подобного наблюдения. Бегающие на двух ногах пестрые голосистые курицы очень похожи на таинственный сказочный народ. Автору осталось соединить наблюдение с печальными воспоминаниями детства. Получилась депрессивная сказка.
До этих выходных вход курицам на наш участок был запрещен. Для их же блага. Но куры плохо слушались. И не только постоянно сами рвались в гости, но и приводили к нам выводки своих детей. Чуть кто замечал на участке пестрый промельк, тут же поднимал крик: «Курица! Закрывайте Флинта!» Заслышав свое имя, сонный, валяющийся в траве Флинт подскакивал. Его, непонимающего, загоняли домой. Он завистливо наблюдал из окна, как мы все, дружно, двумя семьями – своей и соседской, бегаем с криками по участку.
Я думаю, надо всерьез подумать о таком виде спорта и даже сделать его олимпийским. Это шоу! Одна курица и много людей. Кто загонит курицу в рекордно короткое время в узкую калитку – тому медаль! Не думаете, что это легко! Нужны годы тренировок!
Мы начали пару лет назад. При трагических обстоятельствах.
Однажды утром в кустах был найден куриный труп…
Следов насилия на теле обнаружено не было. Причина смерти неизвестна. Подозрение тут же пало на самого зубастого, лохматого и бессловесного. На кого ж еще?! Сколько я ни говорила о презумпции невиновности, отсутствии доказательств, о состязательном правосудии для определения виновного, в конце концов, – у общества сомнений не было.
Курицу предъявили соседям, те претензий не имели, поскольку она сама нарушила границу. Хохлатку предали земле.
Прошло время. И как-то утром был снова обнаружен труп. На этот раз со следами борьбы и насилия. Подозреваемого призвали к ответу. Но улик не нашли. Ни запаха, ни перышка, ни стыда выявлено не было. Флинт с удивлением подошел к жертве, понюхал и, не выказав никаких эмоций, убежал к любимому Баксу. Моя адвокатская речь о том, что собака, которая в принципе не интересуется птицами и кошками и ест сухой корм, невинна, отклика не вызвала.
А тут еще пришел Мишка. Друг моего сына, внук соседей…
Сообщать им о второй убитой курице мы… постыдились.
– Скажи Мише, – говорим, – чтобы пришел попозже. Скажи, что завтракаем. А мы пока закапаем курицу.
Наш пятилетний ребенок согласно кивнул и побежал выполнять. Через секунду мы услышали его звонкий голосок:
– Мишка, тебе к нам нельзя! Флинт загрыз вашу курицу. Мы ее сейчас закапаем, тогда приходи!
***
Дело закрыли за недостаточностью улик. Но собаку от кур изолировали. На годы. И все это время, когда речь заходила о курах, винили все-таки Флинта. И вспоминают даже теперь, когда они, как в Эдеме, живут вместе. Вот мол, повзрослел и поумнел, а раньше был молодой и глупый.
А я вот в этом совсем не уверена!
Все эти годы мне было как-то не по себе, за бездоказательное обвинение. Оно унижало меня, как человека справедливого, и лишило возможности жить в гармонии. С собой и с миром. Я хочу спокойно лежать в шезлонге с книжечкой и бросать кусочки августовского яблока курам в одну сторону, собаке, в чьей невиновности я не сомневалась ни секунды, – в другую.
Наказать легко! И обвинить легко. Быть справедливым сложно. И мне думается – не важно, кто убил. Куриц уже не вернешь. Главное, кто этого не делал!
Моя версия – орлы. Они временами парят в небе и высматривают добычу… И, я не понимаю, почему она обычно вызывает смех. Чем она менее доказательна?